Англия давно мечтала расправиться с Россией. Но она всегда пыталась сделать это чужими руками.
Все XVII-ХIХ века англичане травили на нас турок. В результате Россия воевала с Турцией в Русско-турецкой войне 1676-81, в Русско-турецкой войне 1686-1700, в Русско-турецкой войне 1710-13, в Русско-турецкой войне 1735-39, в Русско-турецкой войне 1768-74, в Русско-турецкой войне 1787-91, в Русско-турецкой войне 1806-12, и в Русско-турецкой войне 1877-78 годов.
Однако напрямую мы сталкивались с английскими войсками лишь в ходе Крымской войны и во время военной интервенции союзников во время войны Гражданской. Но ближе всего к войне с русскими англичане были в первые месяцы Второй мировой – между нападением Гитлера на Польшу и поражением Франции. После подписания пакта Молотова–Риббентропа англичане стали считать Советский Союз соучастником Гитлера и, следовательно, своим врагом.
Практически сразу же после начала войны Германии с Польшей, в которой СССР принимал участие с 17 сентября 1939 года, проявились внимание англо-французских союзников к бакинским нефтепромыслам и поиск возможных путей к выводу их из строя.
К началу второй мировой войны бакинская нефтяная промышленность давала 80% высокосортного авиационного бензина, 90% лигроина и керосина, 96% автотракторных масел от общего их производства в СССР.
Теоретическая возможность нападения с воздуха на советские нефтяные месторождения впервые была рассмотрена уже в сентябре 1939 офицером связи между генштабом и МИДом Франции подполковником Полем де Виллелюмом. А 10 октября министр финансов Франции Поль Рейно поставил перед ним конкретный вопрос: в состоянии ли французские ВВС «подвергнуть бомбардировке из Сирии нефтеразработки и нефтеперерабатывающие заводы на Кавказе».
В Париже имелось в виду, что эти планы должны осуществляться в тесном сотрудничестве с англичанами. Посол США в Париже Уильям К. Буллит, бывший, кстати, в свое время первым послом США в СССР, также был извещен об этих планах главой французского правительства Эдуардом Даладье и другими французскими политиками в связи с подписанием 19 октября 1939 г. договора о взаимной помощи между Англией, Францией и Турцией. Он телеграфировал в Вашингтон об обсуждении в Париже возможности «бомбардировок и разрушения Баку». Хотя французы и согласовывали свои планы с англичанами, последние ненамного отстали от них в разработке своих аналогичных проектов.
11 января 1940 г. английское посольство в Москве сообщало, что акция на Кавказе может «поставить Россию на колени в кратчайшие сроки», а разбомбление кавказских нефтепромыслов способно нанести СССР «нокаутирующий удар».
24 января начальник имперского генерального штаба Англии генерал Эдвин Айронсайд – тот самый, который возглавлял в годы военной интервенции в Россию английскую миссию в Архангельске, – представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны», где указывал следующее: «при определении нашей стратегии в создавшейся обстановке будет единственно верным решением считать Россию и Германию партнерами».
Айронсайд подчеркивал: «На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России».
Айронсайд отдавал себе отчет, что подобные действия неизбежно приведут западных союзников к войне с СССР, но в сложившейся обстановке считал это совершенно оправданным.
В документе подчеркивалась роль английской авиации для осуществления этих планов, и в частности указывалось, что «экономически Россия сильно зависит в ведении войны от снабжения нефтью из Баку. Этот район находится в пределах досягаемости бомбардировщиков дальнего действия, но при условии, что они имеют возможность полета над территорией Турции или Ирана».
Вопрос о войне с СССР перешел на самый высокий военно-политический уровень в руководстве англо-французским блоком. 8 марта произошло очень важное событие в контексте подготовки войны с Советским Союзом Великобритании и Франции. В этот день английский комитет начальников штабов представил правительству доклад под названием «Военные последствия военных действий против России в 1940 году».
20 марта 1940 г. в Алеппо (Сирия) состоялось совещание представителей французского и английского командований в Леванте, на котором отмечалось, что к июню 1940 г. будет закончено строительство 20 аэродромов первой категории. 17 апреля 1940 г. Вейган доносил Гамелену, что подготовка воздушного удара будет завершена к концу июня – началу июля.
30 марта и 5 апреля 1940 года англичанами были произведены разведывательные полеты над территорией СССР. Незадолго до восхода солнца 30 марта 1940 года «Локхид-12А» поднялся с базы Хаббания в Южном Ираке и взял курс на северо-восток. За штурвалом сидел лучший пилот-разведчик королевских ВВС австралиец Сидней Коттон. Задача, поставленная перед экипажем из четырех человек, которыми командовал Хью Мак-Фейл – личный ассистент Коттона – заключалась в воздушной разведке советских нефтяных месторождений в Баку.
На высоте 7000 метров «Локхид» делал круги над столицей Советского Азербайджана. Щелкали затворы автоматических камер, а два члена экипажа – фотографы из королевских ВВС – делали дополнительные снимки ручными камерами. Ближе к полудню – уже после 10 часов – самолет-шпион приземлился в Хаббании. Четыре дня спустя он опять поднялся в воздух. На этот раз он произвел рекогносцировку нефтеперегонных заводов в Батуми.
Дата первой бомбардировки была назначена на первое июля. Однако планы наших будущих союзников были разрушены немецким наступлением на Францию.
Итак, давайте представим, что немцы по каким-то причинам отказались от улара по Франции или перенесли его на более поздний срок. Или же этот удар не принес немцам быстрой победы, и боевые действия приняли позиционный характер.
Насколько реальный урон нанесли бы англо-французские бомбардировки Советскому Союзу?
Все знают, что попытки англичан и американцев в 1942-44 годах разбомбить нефтепромыслы в Румынии не привели к ожидаемому эффекту даже тогда, когда Германия вынуждена была убрать из Румынии все самолеты, чтобы восполнить потери на фронтах и защитить небо Германии.
С неприкрытыми истребителями бомбардировщиками союзников успешно боролась румынская авиация, оснащенная старыми французскими истребителями. Так, во время операции Tidal Wave – массированного налета на Плоешти 1 августа 1943 года из 143 B-24, принимавших участие в налете, вернулись на базу лишь 88. 55 самолетов, то есть, 38,4% от общего числа, было потеряно: 44 машины были сбиты, а еще 11, получив повреждения, сели в нейтральной Турции и были интернированы вместе с экипажами.
В 1940 же году английские, а тем более французские ВВС были оснащены куда менее совершенными самолетами, чем B-24. Основу французской дальнебомбардировочной авиации составляли самолеты типа Фарман-222, производившиеся в 1932-38 годах. Они имели 320-километровую максимальную скорость, и легко могли быть сбиты советскими истребителями типа И-16 и И-153.
Несколько лучшими данными обладал четырехмоторный английский «Альбатрос» DH.91, переделанный в бомбардировщик из транспортного самолета. Его максимальная скорость в 362 км/ч позволяла ему уходить от И-15. Однако с бомбовой нагрузкой он мог развивать лишь 338 км/ч, и был бы вынужден при встрече с советскими истребителями сбрасывать бомбы куда попало.
Бомбить советские нефтепромыслы должны были также английские бомбардировщики типа Halifax, создававшиеся компанией Handley Page специально для этой задачи, но их поступление в войска началось лишь в ноябре 1940 года.
Но самое главное, расстояния между военно-воздушными базами и объектами ударов было таковым, что союзники не могли бы пользоваться поддержкой истребителей, что вынудило бы их совершать налеты лишь в ночное время, что делало бы их крайне малоэффективными.
Так что эффективность возможных бомбардировок советских нефтепромыслов в любом случае была бы весьма сомнительной.
Все XVII-ХIХ века англичане травили на нас турок. В результате Россия воевала с Турцией в Русско-турецкой войне 1676-81, в Русско-турецкой войне 1686-1700, в Русско-турецкой войне 1710-13, в Русско-турецкой войне 1735-39, в Русско-турецкой войне 1768-74, в Русско-турецкой войне 1787-91, в Русско-турецкой войне 1806-12, и в Русско-турецкой войне 1877-78 годов.
Однако напрямую мы сталкивались с английскими войсками лишь в ходе Крымской войны и во время военной интервенции союзников во время войны Гражданской. Но ближе всего к войне с русскими англичане были в первые месяцы Второй мировой – между нападением Гитлера на Польшу и поражением Франции. После подписания пакта Молотова–Риббентропа англичане стали считать Советский Союз соучастником Гитлера и, следовательно, своим врагом.
Практически сразу же после начала войны Германии с Польшей, в которой СССР принимал участие с 17 сентября 1939 года, проявились внимание англо-французских союзников к бакинским нефтепромыслам и поиск возможных путей к выводу их из строя.
Теоретическая возможность нападения с воздуха на советские нефтяные месторождения впервые была рассмотрена уже в сентябре 1939 офицером связи между генштабом и МИДом Франции подполковником Полем де Виллелюмом. А 10 октября министр финансов Франции Поль Рейно поставил перед ним конкретный вопрос: в состоянии ли французские ВВС «подвергнуть бомбардировке из Сирии нефтеразработки и нефтеперерабатывающие заводы на Кавказе».
В Париже имелось в виду, что эти планы должны осуществляться в тесном сотрудничестве с англичанами. Посол США в Париже Уильям К. Буллит, бывший, кстати, в свое время первым послом США в СССР, также был извещен об этих планах главой французского правительства Эдуардом Даладье и другими французскими политиками в связи с подписанием 19 октября 1939 г. договора о взаимной помощи между Англией, Францией и Турцией. Он телеграфировал в Вашингтон об обсуждении в Париже возможности «бомбардировок и разрушения Баку». Хотя французы и согласовывали свои планы с англичанами, последние ненамного отстали от них в разработке своих аналогичных проектов.
11 января 1940 г. английское посольство в Москве сообщало, что акция на Кавказе может «поставить Россию на колени в кратчайшие сроки», а разбомбление кавказских нефтепромыслов способно нанести СССР «нокаутирующий удар».
24 января начальник имперского генерального штаба Англии генерал Эдвин Айронсайд – тот самый, который возглавлял в годы военной интервенции в Россию английскую миссию в Архангельске, – представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны», где указывал следующее: «при определении нашей стратегии в создавшейся обстановке будет единственно верным решением считать Россию и Германию партнерами».
Айронсайд подчеркивал: «На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России».
Айронсайд отдавал себе отчет, что подобные действия неизбежно приведут западных союзников к войне с СССР, но в сложившейся обстановке считал это совершенно оправданным.
В документе подчеркивалась роль английской авиации для осуществления этих планов, и в частности указывалось, что «экономически Россия сильно зависит в ведении войны от снабжения нефтью из Баку. Этот район находится в пределах досягаемости бомбардировщиков дальнего действия, но при условии, что они имеют возможность полета над территорией Турции или Ирана».
Вопрос о войне с СССР перешел на самый высокий военно-политический уровень в руководстве англо-французским блоком. 8 марта произошло очень важное событие в контексте подготовки войны с Советским Союзом Великобритании и Франции. В этот день английский комитет начальников штабов представил правительству доклад под названием «Военные последствия военных действий против России в 1940 году».
20 марта 1940 г. в Алеппо (Сирия) состоялось совещание представителей французского и английского командований в Леванте, на котором отмечалось, что к июню 1940 г. будет закончено строительство 20 аэродромов первой категории. 17 апреля 1940 г. Вейган доносил Гамелену, что подготовка воздушного удара будет завершена к концу июня – началу июля.
На высоте 7000 метров «Локхид» делал круги над столицей Советского Азербайджана. Щелкали затворы автоматических камер, а два члена экипажа – фотографы из королевских ВВС – делали дополнительные снимки ручными камерами. Ближе к полудню – уже после 10 часов – самолет-шпион приземлился в Хаббании. Четыре дня спустя он опять поднялся в воздух. На этот раз он произвел рекогносцировку нефтеперегонных заводов в Батуми.
Дата первой бомбардировки была назначена на первое июля. Однако планы наших будущих союзников были разрушены немецким наступлением на Францию.
Итак, давайте представим, что немцы по каким-то причинам отказались от улара по Франции или перенесли его на более поздний срок. Или же этот удар не принес немцам быстрой победы, и боевые действия приняли позиционный характер.
Насколько реальный урон нанесли бы англо-французские бомбардировки Советскому Союзу?
Все знают, что попытки англичан и американцев в 1942-44 годах разбомбить нефтепромыслы в Румынии не привели к ожидаемому эффекту даже тогда, когда Германия вынуждена была убрать из Румынии все самолеты, чтобы восполнить потери на фронтах и защитить небо Германии.
Несколько лучшими данными обладал четырехмоторный английский «Альбатрос» DH.91, переделанный в бомбардировщик из транспортного самолета. Его максимальная скорость в 362 км/ч позволяла ему уходить от И-15. Однако с бомбовой нагрузкой он мог развивать лишь 338 км/ч, и был бы вынужден при встрече с советскими истребителями сбрасывать бомбы куда попало.
Но самое главное, расстояния между военно-воздушными базами и объектами ударов было таковым, что союзники не могли бы пользоваться поддержкой истребителей, что вынудило бы их совершать налеты лишь в ночное время, что делало бы их крайне малоэффективными.
Так что эффективность возможных бомбардировок советских нефтепромыслов в любом случае была бы весьма сомнительной.
