Как это устроено
Что представляет собой Русская православная церковь в экономическом плане? — Гигантскую корпорацию, объединяющую под единым названием десятки тысяч самостоятельных или полусамостоятельных экономических агентов. Точное число этих агентов определить невозможно, но только по официальным данным РПЦ имеет не менее 19 тысяч приходов (общин) и примерно такое же число священников. Кроме того, есть еще приблизительно 500 монастырей, около 130 епархиальных управлений, а также неизвестное число коммерческих структур, действующих при храмах или контролируемых отдельными священниками.
Несмотря на такой размах экономической деятельности РПЦ, как и другие общественные организации, — и в отличие от большинства корпораций — по уставу не ставит своей целью извлечение прибыли, а декларирует первоочередность идеологических задач. Примат идейного над материальным оставляет решение экономических вопросов как бы на втором плане. Поэтому пакет "базовых услуг" (служба в храме, исповедь, причастие, а также иногда обряды крещения и отпевания) предлагается потенциальному потребителю вроде бы бесплатно, хотя реально он оплачивает их, покупая требующиеся для ритуалов свечи.
Дополнительные услуги — специальные "службы" (поминовение, чтение акафистов святым и т.п.) и "требы" (крещение, отпевание, освящение жилья и предметов и т.п.), — а также ритуальные предметы и литература оплачиваются отдельно. Сочетание мнимо-бесплатного и платного набора услуг не является уникальной особенностью церковной экономики, но является ее отличительной чертой.
Казалось бы, экономика РПЦ находится в прямой зависимости от количества приходящих в храмы людей. Однако в реальности примат идеологии позволяет решать экономические задачи во многих случаях без оглядки на реальное число прихожан: в благоприятных для церкви условиях — через контакты с властями и бизнесом, в неблагоприятных (например, в нищей провинции) — за счет мужества и стойкости духовенства, выражающихся, в том числе, и в готовности служить бесплатно.
Современное экономическое устройство РПЦ основано на принципах архаичного "вотчинного" уклада, когда жесткое административное подчинение во вертикали Патриархия-епархия-приход (монастырь) обеспечивается за счет предоставления нижестоящим этажам широких экономических прав или, используя ту же средневековую терминологию, "кормлений". В результате в экономическом плане церковь как организация образует "трехслойный пирог", на каждом уровне которого имеются свои источники доходов и способы ухода от налогов. Конечно, существуют формальные механизмы перечисления средств по вертикали вверх (в значительной мере как реликт отношений, навязанных советским государством), однако они практически не пользуются. На последнем Архиерейском соборе 2000 г. Патриарх пожаловался, что перечисления епархий составляют всего 5% бюджета Патриархии и этих денег хватает только на два месяца нищенского финансирования Московской и Санкт-Петербургской семинарий.
Поэтому вопрос, "кто и сколько в церкви крадет", в общем-то, бессмысленный (за исключением, естественно, взлома сейфов). На своем месте каждый священник или церковно-административный работник имеет столько, сколько может иметь, не вызывая слишком часто конфликтных ситуаций. Также бессмысленно говорить о едином бюджете РПЦ и обороте всей церкви. Мы можем описать лишь отдельные аспекты ее деятельности.
Доходы РПЦ как организации делятся на наличный денежный оборот и безналичную помощь.
Как известно, сейчас РПЦ одновременно восстанавливает что-то около десяти тысяч храмов, и общество (государственные и коммерческие организации, частные лица) оказывает ей в этом содействие. При этом, столкнувшись в начале 1990-х годов с тотальным расхищением пожертвованных средств (самая скандальная история — полностью разворованный фонд строительства храма на месте расстрела семьи Николая II в Екатеринбурге), спонсоры теперь помогают церкви строительными материалами, оплатой коммунальных расходов и услуг.
Распространена и трудовая помощь со стороны верующих людей: роспись храма "во имя Христа" или постройка иконостаса по "православным расценкам" могут обойтись на порядок ниже средних цен, хотя при этом труднее гарантировать их качество. Подобная помощь, при которой священники не получают на руки денег, меж тем как православная инфраструктура восстанавливается, зачастую бывает очень значительной и намного превышает прямые доходы церкви. В качестве типичного примера можно привести одну из подмосковных церквей, имеющую маленький приход и годовой оборот всего в 1,5 тысячи долларов. Однако на другом берегу реки располагается небольшой городок, богатым жителям которого, по словам старосты церкви, "нравится показывать своим гостям рукой на храм и говорить: "Вот видите кованную решетку? Я поставил!". Благодаря стараниям такого рода спонсоров храм за несколько лет сумел провести капитальный ремонт и возвести несколько хозяйственных построек.
Поскольку вычислить объемы подобной помощи не представляется возможным, мы не будем подробно говорить о них в нашем исследовании. Да и сама церковь считает помощь жертвователей делом ненадежным и временным. Гораздо большее значение для нее имеют постоянные источники дохода, от которых духовенство и приходы получают наличные средства.
На низовом, приходском уровне постоянный доход складывается из трех составляющих: прибыль (до 6000% — шести тысяч процентов) от продажи свечей (60-70% всего оборота храма), продажи "товара" (литература, иконы, крестики и прочее) и треб (крещение, отпевание, чтение акафистов и поминальных записок). Две последних составляющих совокупно дают примерно 30-40% дохода. Непостоянными и, как правило, никак не учитываемыми доходами храма являются "кружечный сбор" (деньги, собираемые во время службы, которые тут же делятся между священником и работниками храма) и упоминавшиеся выше пожертвования частных и корпоративных благотворителей. В непостоянные доходы мы можем отнести и побочную коммерческую деятельность священников — от мастерских по производству надгробных камней и челночной деятельности до алкогольных мини заводов и операций с ценными бумагами.
Те суммы, которые попадают в бухгалтерские книги прихода, по общему мнению церковных работников, не имеют никакого отношения к действительности. Хотя доходы храмов очень сильно разнятся в зависимости от их местоположения, компетентности клира, степени "раскрученности" и экономической ситуации в регионе, можно с уверенностью говорить о том, что годовой оборот мелкого сельского храма не менее тысячи долларов, городского — от трех тысяч, крупные храмы в райцентрах — от 8 тысяч, кафедральные собор или другие большие храмы в областных центрах — от 80 тысяч. Суммарный годовой оборот наличности семи с половиной тысяч приходов РПЦ на территории России даже после кризиса достигает, как минимум, ста миллионов долларов.
На что же тратятся эти немаленькие, в общем-то, деньги? Боюсь, что ответить на этот вопрос будет сложнее, чем на вопрос, как они зарабатываются. Основная статья расходов храма — это, безусловно, выплата жалования его служащим. Вокруг среднего (райцентровского) храма их может кормится до 25 человек (половина — оплачиваемый хор). Если сторожа и уборщицы получают копейки, то священники, бухгалтер и хор, как правило, зарабатывают достаточно приличные деньги. Конечно, по официальной ведомости их зарплаты способны выбить слезу из глаз проверяющего, но в реальной жизни все не так плохо.
Все остальные траты — непостоянны. Облачения и утварь покупаются один раз и используются годами. Строительство и ремонт во многих случаях ведется за счет меценатов (хотя и без расходов прихода дело не обходится), коммунальные услуги, как правило, не оплачиваются, налог в епархию перечисляется "по возможности" (что зависит в немалой степени от позиции архиерея и его секретаря). Некоторые крупные храмы содержат какой-нибудь объект православной инфраструктуры (воскресную школу, благотворительную столовую) или помогают развиваться мелкому приходу, но это обычно не слишком обременительно.
Самое главное, что расходование всех этих средств находится в полной зависимости от личной воли настоятеля храма (реже старосты). Поэтому стоит ли сильно удивляться наличию у священников больших и красивых недавно отстроенных домов, иномарок, сотовых телефонов или частым паломничества в дальнее зарубежье, что в последнее время стало очень популярным.
По прежнему большие суммы наличности копятся "на всякий случай". Оставшаяся от советских времен привычка иметь подобную "заначку" (причем, зачастую, в рублях) приводит к тому, что немалая часть накопленных средств сгорает в инфляции или похищается людьми из "ближнего круга".
Для пополнения церковных лавок к настоящему времени в России, да и в других государствах СНГ, сложилась достаточно серьезная и разветвленная инфраструктура. Мало кто знает, что только в России есть, как минимум, две около церковные структуры, составляющие серьезную конкуренцию знаменитому "Софрино", и несколько десятков более мелких "свечных заводиков".
Только православное книгоиздательство имело в 1999 г. оборот не менее чем в 9 млн. долларов, выпустив не менее 11 млн. экземпляров литературы. Не счесть и паломнических агентств, столярных, швейных и иконописных мастерских, торговых и посреднических фирм, специализирующихся на изготовлении и реализации "православной продукции".
Епархиальное управление имеет свои источники дохода, лишь отчасти связанные с деятельностью приходов. Налог на приходы (если он собирается) и прибыль от работы епархиального склада дают, по нашим расчетам, чистую прибыль примерно 100 тысяч долларов в год. Доходы от прочих источников деятельности — от организации демонстрации "гастролирующих святынь" до собственных заводов (самый известный — "Святой источник") — учету не поддаются.
Оплата текущих расходов епархиального управления и выплата зарплаты его сотрудникам, как обычно, перекладывается на кафедральный собор, прибыль распределяется "по потребностям". Если учитывать, что сейчас на территории России примерно 70 епархий, то получается, что годовой доход епархиальных управлений равен, примерно, 7-8 миллионам долларов.
Бюджет Московской патриархии формируется из доходов Художественно-промышленного предприятия РПЦ "Софрино" (около 20%), гостиничного комплекса "Даниловский" (около 20%), отчислений храмов г.Москвы (менее 10%), епархий (2,5-5%) и загадочных "пожертвований" (на 1994 г.) или "управления временно-свободными средствами" (на 1997 г.), наполнявших не менее половины церковной казны. Загадочные доходы были получены в виде дивидендов от деятельности нефтеэкспортера — компании МЭС (на 1994 г. — 8,5% общероссийского нефтяного экспорта), где церкви в разные годы принадлежало от 40 до 20% акций, а также от иного участия в деятельности "большой" экономики, подробности которого тщательно скрываются.
Отделы (министерства) Московской патриархии формированием своего бюджета де-факто занимаются самостоятельно. Наиболее известна скандальная деятельность Отдела внешних церковных сношений, ввозившего в 1996-1997 г.г. под видом гуманитарной помощи сигареты на суммы в миллионы ЭКЮ.
Российское государство рассматривает РПЦ как своего основного партнера в произвольно понимаемой "сфере духовности". Признавая церковь в качестве одного из важнейших элементов конструируемой национальной идеологии, власть "отпускает ей грехи" в экономической сфере.
Льготы церкви начинаются с того, что в храмах законодательно разрешено не ставить кассовые аппараты и налоговые чиновники избегают заглядывать в приходскую отчетность. Однако наиболее серьезным послаблением церкви стало то, что государственные органы вообще де-факто выводят финансовые операции РПЦ за рамки действующего законодательства.
Неуплата налогов, в том числе с продажи не церковной продукции, торговля не лицензированным золотом, отказ отдавать банковские кредиты, участие в нелегальном импорте подакцизных товаров, крайне сомнительная роль в распределении имущества Западной группы войск — все эти многократно описанные в прессе махинации не привели ни к одному судебному решению.
Несмотря на такой размах экономической деятельности РПЦ, как и другие общественные организации, — и в отличие от большинства корпораций — по уставу не ставит своей целью извлечение прибыли, а декларирует первоочередность идеологических задач. Примат идейного над материальным оставляет решение экономических вопросов как бы на втором плане. Поэтому пакет "базовых услуг" (служба в храме, исповедь, причастие, а также иногда обряды крещения и отпевания) предлагается потенциальному потребителю вроде бы бесплатно, хотя реально он оплачивает их, покупая требующиеся для ритуалов свечи.
Дополнительные услуги — специальные "службы" (поминовение, чтение акафистов святым и т.п.) и "требы" (крещение, отпевание, освящение жилья и предметов и т.п.), — а также ритуальные предметы и литература оплачиваются отдельно. Сочетание мнимо-бесплатного и платного набора услуг не является уникальной особенностью церковной экономики, но является ее отличительной чертой.
Казалось бы, экономика РПЦ находится в прямой зависимости от количества приходящих в храмы людей. Однако в реальности примат идеологии позволяет решать экономические задачи во многих случаях без оглядки на реальное число прихожан: в благоприятных для церкви условиях — через контакты с властями и бизнесом, в неблагоприятных (например, в нищей провинции) — за счет мужества и стойкости духовенства, выражающихся, в том числе, и в готовности служить бесплатно.
Современное экономическое устройство РПЦ основано на принципах архаичного "вотчинного" уклада, когда жесткое административное подчинение во вертикали Патриархия-епархия-приход (монастырь) обеспечивается за счет предоставления нижестоящим этажам широких экономических прав или, используя ту же средневековую терминологию, "кормлений". В результате в экономическом плане церковь как организация образует "трехслойный пирог", на каждом уровне которого имеются свои источники доходов и способы ухода от налогов. Конечно, существуют формальные механизмы перечисления средств по вертикали вверх (в значительной мере как реликт отношений, навязанных советским государством), однако они практически не пользуются. На последнем Архиерейском соборе 2000 г. Патриарх пожаловался, что перечисления епархий составляют всего 5% бюджета Патриархии и этих денег хватает только на два месяца нищенского финансирования Московской и Санкт-Петербургской семинарий.
Поэтому вопрос, "кто и сколько в церкви крадет", в общем-то, бессмысленный (за исключением, естественно, взлома сейфов). На своем месте каждый священник или церковно-административный работник имеет столько, сколько может иметь, не вызывая слишком часто конфликтных ситуаций. Также бессмысленно говорить о едином бюджете РПЦ и обороте всей церкви. Мы можем описать лишь отдельные аспекты ее деятельности.
Доходы наличные и безналичные
Доходы РПЦ как организации делятся на наличный денежный оборот и безналичную помощь.
Как известно, сейчас РПЦ одновременно восстанавливает что-то около десяти тысяч храмов, и общество (государственные и коммерческие организации, частные лица) оказывает ей в этом содействие. При этом, столкнувшись в начале 1990-х годов с тотальным расхищением пожертвованных средств (самая скандальная история — полностью разворованный фонд строительства храма на месте расстрела семьи Николая II в Екатеринбурге), спонсоры теперь помогают церкви строительными материалами, оплатой коммунальных расходов и услуг.
Распространена и трудовая помощь со стороны верующих людей: роспись храма "во имя Христа" или постройка иконостаса по "православным расценкам" могут обойтись на порядок ниже средних цен, хотя при этом труднее гарантировать их качество. Подобная помощь, при которой священники не получают на руки денег, меж тем как православная инфраструктура восстанавливается, зачастую бывает очень значительной и намного превышает прямые доходы церкви. В качестве типичного примера можно привести одну из подмосковных церквей, имеющую маленький приход и годовой оборот всего в 1,5 тысячи долларов. Однако на другом берегу реки располагается небольшой городок, богатым жителям которого, по словам старосты церкви, "нравится показывать своим гостям рукой на храм и говорить: "Вот видите кованную решетку? Я поставил!". Благодаря стараниям такого рода спонсоров храм за несколько лет сумел провести капитальный ремонт и возвести несколько хозяйственных построек.
Поскольку вычислить объемы подобной помощи не представляется возможным, мы не будем подробно говорить о них в нашем исследовании. Да и сама церковь считает помощь жертвователей делом ненадежным и временным. Гораздо большее значение для нее имеют постоянные источники дохода, от которых духовенство и приходы получают наличные средства.
На низовом, приходском уровне постоянный доход складывается из трех составляющих: прибыль (до 6000% — шести тысяч процентов) от продажи свечей (60-70% всего оборота храма), продажи "товара" (литература, иконы, крестики и прочее) и треб (крещение, отпевание, чтение акафистов и поминальных записок). Две последних составляющих совокупно дают примерно 30-40% дохода. Непостоянными и, как правило, никак не учитываемыми доходами храма являются "кружечный сбор" (деньги, собираемые во время службы, которые тут же делятся между священником и работниками храма) и упоминавшиеся выше пожертвования частных и корпоративных благотворителей. В непостоянные доходы мы можем отнести и побочную коммерческую деятельность священников — от мастерских по производству надгробных камней и челночной деятельности до алкогольных мини заводов и операций с ценными бумагами.
Те суммы, которые попадают в бухгалтерские книги прихода, по общему мнению церковных работников, не имеют никакого отношения к действительности. Хотя доходы храмов очень сильно разнятся в зависимости от их местоположения, компетентности клира, степени "раскрученности" и экономической ситуации в регионе, можно с уверенностью говорить о том, что годовой оборот мелкого сельского храма не менее тысячи долларов, городского — от трех тысяч, крупные храмы в райцентрах — от 8 тысяч, кафедральные собор или другие большие храмы в областных центрах — от 80 тысяч. Суммарный годовой оборот наличности семи с половиной тысяч приходов РПЦ на территории России даже после кризиса достигает, как минимум, ста миллионов долларов.
На что же тратятся эти немаленькие, в общем-то, деньги? Боюсь, что ответить на этот вопрос будет сложнее, чем на вопрос, как они зарабатываются. Основная статья расходов храма — это, безусловно, выплата жалования его служащим. Вокруг среднего (райцентровского) храма их может кормится до 25 человек (половина — оплачиваемый хор). Если сторожа и уборщицы получают копейки, то священники, бухгалтер и хор, как правило, зарабатывают достаточно приличные деньги. Конечно, по официальной ведомости их зарплаты способны выбить слезу из глаз проверяющего, но в реальной жизни все не так плохо.
Все остальные траты — непостоянны. Облачения и утварь покупаются один раз и используются годами. Строительство и ремонт во многих случаях ведется за счет меценатов (хотя и без расходов прихода дело не обходится), коммунальные услуги, как правило, не оплачиваются, налог в епархию перечисляется "по возможности" (что зависит в немалой степени от позиции архиерея и его секретаря). Некоторые крупные храмы содержат какой-нибудь объект православной инфраструктуры (воскресную школу, благотворительную столовую) или помогают развиваться мелкому приходу, но это обычно не слишком обременительно.
Самое главное, что расходование всех этих средств находится в полной зависимости от личной воли настоятеля храма (реже старосты). Поэтому стоит ли сильно удивляться наличию у священников больших и красивых недавно отстроенных домов, иномарок, сотовых телефонов или частым паломничества в дальнее зарубежье, что в последнее время стало очень популярным.
По прежнему большие суммы наличности копятся "на всякий случай". Оставшаяся от советских времен привычка иметь подобную "заначку" (причем, зачастую, в рублях) приводит к тому, что немалая часть накопленных средств сгорает в инфляции или похищается людьми из "ближнего круга".
Для пополнения церковных лавок к настоящему времени в России, да и в других государствах СНГ, сложилась достаточно серьезная и разветвленная инфраструктура. Мало кто знает, что только в России есть, как минимум, две около церковные структуры, составляющие серьезную конкуренцию знаменитому "Софрино", и несколько десятков более мелких "свечных заводиков".
Только православное книгоиздательство имело в 1999 г. оборот не менее чем в 9 млн. долларов, выпустив не менее 11 млн. экземпляров литературы. Не счесть и паломнических агентств, столярных, швейных и иконописных мастерских, торговых и посреднических фирм, специализирующихся на изготовлении и реализации "православной продукции".
Епархиальное управление имеет свои источники дохода, лишь отчасти связанные с деятельностью приходов. Налог на приходы (если он собирается) и прибыль от работы епархиального склада дают, по нашим расчетам, чистую прибыль примерно 100 тысяч долларов в год. Доходы от прочих источников деятельности — от организации демонстрации "гастролирующих святынь" до собственных заводов (самый известный — "Святой источник") — учету не поддаются.
Оплата текущих расходов епархиального управления и выплата зарплаты его сотрудникам, как обычно, перекладывается на кафедральный собор, прибыль распределяется "по потребностям". Если учитывать, что сейчас на территории России примерно 70 епархий, то получается, что годовой доход епархиальных управлений равен, примерно, 7-8 миллионам долларов.
Бюджет Московской патриархии формируется из доходов Художественно-промышленного предприятия РПЦ "Софрино" (около 20%), гостиничного комплекса "Даниловский" (около 20%), отчислений храмов г.Москвы (менее 10%), епархий (2,5-5%) и загадочных "пожертвований" (на 1994 г.) или "управления временно-свободными средствами" (на 1997 г.), наполнявших не менее половины церковной казны. Загадочные доходы были получены в виде дивидендов от деятельности нефтеэкспортера — компании МЭС (на 1994 г. — 8,5% общероссийского нефтяного экспорта), где церкви в разные годы принадлежало от 40 до 20% акций, а также от иного участия в деятельности "большой" экономики, подробности которого тщательно скрываются.
Отделы (министерства) Московской патриархии формированием своего бюджета де-факто занимаются самостоятельно. Наиболее известна скандальная деятельность Отдела внешних церковных сношений, ввозившего в 1996-1997 г.г. под видом гуманитарной помощи сигареты на суммы в миллионы ЭКЮ.
Что же государство?
Российское государство рассматривает РПЦ как своего основного партнера в произвольно понимаемой "сфере духовности". Признавая церковь в качестве одного из важнейших элементов конструируемой национальной идеологии, власть "отпускает ей грехи" в экономической сфере.
Льготы церкви начинаются с того, что в храмах законодательно разрешено не ставить кассовые аппараты и налоговые чиновники избегают заглядывать в приходскую отчетность. Однако наиболее серьезным послаблением церкви стало то, что государственные органы вообще де-факто выводят финансовые операции РПЦ за рамки действующего законодательства.
Неуплата налогов, в том числе с продажи не церковной продукции, торговля не лицензированным золотом, отказ отдавать банковские кредиты, участие в нелегальном импорте подакцизных товаров, крайне сомнительная роль в распределении имущества Западной группы войск — все эти многократно описанные в прессе махинации не привели ни к одному судебному решению.
