Миклухо Маклай, 1961 г.
На нынешний год выпадают юбилеи героев этого рассказа – 165‑летие со дня рождения Николая Миклухо-Маклая (1846–1888) и 155‑летие Николая Ашинова (1856–1902). Один – великий ученый, борец с расизмом и колониализмом. Другой – почти Остап Бендер, щеголявший державной фразой. Оба предлагали расширить российское присутствие в мире. Обоих осадила власть. Зря?
Николай Николаевич Миклухо-Маклай прославился жизнью среди папуасов Новой Гвинеи. Научный и человеческий подвиг. Но мы сейчас о другом.
Новая Гвинея была далека и дика, никто туда особо не рвался. Западная часть считалась колонией Голландии, остальная территория – ничьей (мнения аборигенов не спрашивали). Прибрежный участок (около 300 кв. км) на северо-восточной части острова русский ученый назвал «берегом Маклая» – «по праву первого европейца, поселившегося там».
В 1874 г. он обратился к российскому правительству. Предлагал развернуть военно-морской порт, устроить угольный склад для питания кораблей. При этом Россия должна была взять «Берег Маклая» под свой протекторат. Но моряки не нашли места с подходящей акваторией. Ставить же русский флаг просто так? А потом кто-то придет, выкинет его – и что, войну в Папуасии начинать? В общем, МИД отказался: далеко, а геополитических интересов в этой зоне никаких.
Через несколько лет на Новую Гвинею положила глаз Германия, давно мечтавшая о колониях. С Германией исконно соперничала Англия…
Долго прожив среди папуасов, Николай Николаевич чувствовал себя их «трибуном» перед лицом белых. Он начал собственную игру. То опять требовал над «берегом Маклая» российского протектората. То английского. То международного. То признания отдельной страной. Рассылал главам государств грозные письма, срывавшие уже подготовленные экспедиции. Все гадали – кто за ним стоит? Не может быть, чтобы путешественник-одиночка вел себя так вызывающе!
Пик борьбы – 1886 год. Германия, Голландия и Англия Новую Гвинею поделили. Но оставались, по словам Маклая, еще несколько незанятых островов. На одном из них он предложил организовать русскую колонию. Причем, когда император Александр ІІІ прямо попросил Миклухо-Маклая указать на карте место, где осядут наши поселенцы, тот от ответа уклонился. А, получив высочайший отказ, обратился через газеты ко всем желающим – ехать на «берег Маклая». Журналисты ехидничали: есть Великороссия, Белоруссия, Малороссия – будет еще и Чернороссия.
Желающих набралось тысячи полторы-две. Деньги на экспедицию Миклухо-Маклай решил заработать сам: продажей коллекций, написанием книг. Но здоровье было подорвано, вскоре умер.
«Новое время» – удивительная газета. Маклая иронизировала, а Ашинова поднимала до небес», – подкалывал Чехов редактора «Нового времени» А. Суворина. Тот злился: Антон Павлович, «Миклухо-Макландия» – авантюра, а Ашинов реально предлагал нам ключи от Африки!
Николая Ашинова поднимало до небес не только «Новое время». Иван Аксаков, Михаил Катков, крупные сановники, церковники, министры – многие были без ума от этого крепкого, ладного человека в казачьей форме. Окладистая борода, простонародная речь… Новый Ермак!
Сын царицынского мещанина, человек с туманным прошлым, Ашинов объявился в Петербурге в 1883 году. Ходил по редакциям, по высоким кабинетам. Объяснял: он – представитель «вольного казачества». В приграничных с Россией горных районах Турции и Персии живут сами по себе многие тысячи русских людей («вольных казаков») – потомки «некрасовцев» (повстанцев-булавинцев, ушедших в Турцию после подавления мятежа Петром), просто всякий озорной люд. Бусурманскую власть не любят, зато хранят верность православию и русскому царю. Так используйте же их в державных интересах!
Все было стройно, логично – за исключением малости: никаких «вольных казаков» не было. Так, слухи… И даже когда Ашинов добился выделения им земель под Сухуми, то привез туда обычных крестьян из-под Полтавы, которых сам возвел в казачье звание. А чуть позже атамана обвинили в растрате переселенческих средств.
Но он предложил новую идею.
Абиссиния! (Ныне Эфиопия.) Обширная африканская страна с выходами к морю. Исповедует особую ветвь православия. Да России предначертано сделать ее своим союзником на Черном континенте! «Вольные казаки», которых приведет Ашинов (они есть! просто бюрократам не доверяют! а за мной пойдут!), помогут негусу отбиться от врагов, станут опорой трона – и, естественно, фактором русского влияния.
Действительно, красивая идея. Сближение белых и черных православных… Возможность закрепиться на стратегически важных проливах (это особенно грело военно-морское министерство)… В конце концов, Россия – великая держава, она вправе выйти на дальние берега! Тем более – ничем не рискуем, дело делает не государство, а какие-то «вольные казаки».
Опустим множество увлекательных подробностей, связанных с практическим исполнением ашиновского замысла. Главное, что в январе 1889 г. в Таджуре (сейчас это Джибути) с парохода «Амфитрида» высадилось человек полтораста во главе с Ашиновым – «вольные казаки». Реально – спешно набранный разношерстный люд (вплоть до одесских босяков). Плюс какие-то бывшие офицеры, всякие искатели приключений, несколько давних приятелей атамана.
Над ветхим фортом Сагалло (Ашинов уверял, что форт и окрестности выкуплены у местного вождя) взвился российский флаг. Ашинов объявил эту землю «станицей «Новая Москва». Отслужили молебен, расположились, начали осваивать пространство, закладывать сады…
Но ведь официально ашиновцы собирались в Абиссинию! В качестве духовной миссии (с ними были священники во главе с отцом Паисием). Как частные лица. А получалось, приезжие русские начинают пускать корни на чужой земле (Таджур был французской колонией). Александр III, изначально опасавшийся международного скандала, обозлился. «Скотина», «сумасшедший» – так он аттестовал Николая Ивановича.
И скандал начался. Занервничала Италия (она готовилась к колониальному походу на Абиссинию). Французы возмутились: мы обещали лишь пропустить миссионеров! Они предложили Ашинову снять флаг и уйти. Тот отказался.
Александр дал понять Парижу, что не будет возражать, если «дураков проучат».
5 февраля 1889 г. французская эскадра обстреляла Сагалло. Были убитые и раненые. Взятых в плен Ашинова и ашиновцев французы потом передали России.
– Есть упоминания, что Ашинов закончил дни в сумасшедшем доме, – заметил в разговоре с «АН» кандидат исторических наук Андрей Луночкин, автор обстоятельного исследования этой эпопеи.
Но с Андреем Валентиновичем мы говорили не только об удалом атамане.
– Дал Маклай объявление в газету – тут же объявились две тысячи охотников сорваться в Новую Гвинею, о которой слыхом не слыхали. Бросил клич Ашинов – и полтораста спутников как с куста. Как прокомментируете?
– Ключевский когда-то сказал, что история России – это история страны, которая колонизируется. Незавершенный глагол, обратите внимание. Мысль о том, что где-то есть земля благодати, надо лишь подняться и ее найти, всегда сидела в русском крестьянине. Она у нас вообще в генетическом коде! Тут ведь что еще интересно. Возможности реализовать себя на новом месте тогда были. Осваивался, например, Дальний Восток. Но это же не так ярко! Да и иметь дело с российской властью – значит вновь получить на шею бюрократию, коррупцию… Лучше уж за морем.
– Миклухо-Маклай, Ашинов… Были тогда еще подобные авантюры?
– В 1886 году китайские и русские войска разогнали «Желтухинскую республику» – это под Благовещенском, места, где мыли золото бродяги. Часть «пленных» привезли в Россию. Известный мошенник корнет Савин предложил: а пусть эти разбойники под его, Савина, началом якобы по своей воле захватят для России Корею. Идея, понятно, не прошла, но характерно, что имела место.
– Показательно, что крест на предложениях Миклухо-Маклая и Ашинова поставил лично Александр III.
– А он исповедовал принцип: Россия не должна втягиваться в международные авантюры. Здравый подход. Единственный царь, при котором страна не воевала.
– Тяга к далеким берегам как генетический код – она исчезла с годами?
– Бросьте… Посмотрите на сегодняшние времена: сколько наших по миру разбрелось! Вроде бы в каждом конкретном случае – отдельная история. А в целом…
«Берег маклая»
Николай Николаевич Миклухо-Маклай прославился жизнью среди папуасов Новой Гвинеи. Научный и человеческий подвиг. Но мы сейчас о другом.
Новая Гвинея была далека и дика, никто туда особо не рвался. Западная часть считалась колонией Голландии, остальная территория – ничьей (мнения аборигенов не спрашивали). Прибрежный участок (около 300 кв. км) на северо-восточной части острова русский ученый назвал «берегом Маклая» – «по праву первого европейца, поселившегося там».
В 1874 г. он обратился к российскому правительству. Предлагал развернуть военно-морской порт, устроить угольный склад для питания кораблей. При этом Россия должна была взять «Берег Маклая» под свой протекторат. Но моряки не нашли места с подходящей акваторией. Ставить же русский флаг просто так? А потом кто-то придет, выкинет его – и что, войну в Папуасии начинать? В общем, МИД отказался: далеко, а геополитических интересов в этой зоне никаких.
Один против всех
Через несколько лет на Новую Гвинею положила глаз Германия, давно мечтавшая о колониях. С Германией исконно соперничала Англия…
Долго прожив среди папуасов, Николай Николаевич чувствовал себя их «трибуном» перед лицом белых. Он начал собственную игру. То опять требовал над «берегом Маклая» российского протектората. То английского. То международного. То признания отдельной страной. Рассылал главам государств грозные письма, срывавшие уже подготовленные экспедиции. Все гадали – кто за ним стоит? Не может быть, чтобы путешественник-одиночка вел себя так вызывающе!
Пик борьбы – 1886 год. Германия, Голландия и Англия Новую Гвинею поделили. Но оставались, по словам Маклая, еще несколько незанятых островов. На одном из них он предложил организовать русскую колонию. Причем, когда император Александр ІІІ прямо попросил Миклухо-Маклая указать на карте место, где осядут наши поселенцы, тот от ответа уклонился. А, получив высочайший отказ, обратился через газеты ко всем желающим – ехать на «берег Маклая». Журналисты ехидничали: есть Великороссия, Белоруссия, Малороссия – будет еще и Чернороссия.
Желающих набралось тысячи полторы-две. Деньги на экспедицию Миклухо-Маклай решил заработать сам: продажей коллекций, написанием книг. Но здоровье было подорвано, вскоре умер.
«Вольные казаки»
Николая Ашинова поднимало до небес не только «Новое время». Иван Аксаков, Михаил Катков, крупные сановники, церковники, министры – многие были без ума от этого крепкого, ладного человека в казачьей форме. Окладистая борода, простонародная речь… Новый Ермак!
Сын царицынского мещанина, человек с туманным прошлым, Ашинов объявился в Петербурге в 1883 году. Ходил по редакциям, по высоким кабинетам. Объяснял: он – представитель «вольного казачества». В приграничных с Россией горных районах Турции и Персии живут сами по себе многие тысячи русских людей («вольных казаков») – потомки «некрасовцев» (повстанцев-булавинцев, ушедших в Турцию после подавления мятежа Петром), просто всякий озорной люд. Бусурманскую власть не любят, зато хранят верность православию и русскому царю. Так используйте же их в державных интересах!
Все было стройно, логично – за исключением малости: никаких «вольных казаков» не было. Так, слухи… И даже когда Ашинов добился выделения им земель под Сухуми, то привез туда обычных крестьян из-под Полтавы, которых сам возвел в казачье звание. А чуть позже атамана обвинили в растрате переселенческих средств.
Но он предложил новую идею.
«Новая москва»
Абиссиния! (Ныне Эфиопия.) Обширная африканская страна с выходами к морю. Исповедует особую ветвь православия. Да России предначертано сделать ее своим союзником на Черном континенте! «Вольные казаки», которых приведет Ашинов (они есть! просто бюрократам не доверяют! а за мной пойдут!), помогут негусу отбиться от врагов, станут опорой трона – и, естественно, фактором русского влияния.
Действительно, красивая идея. Сближение белых и черных православных… Возможность закрепиться на стратегически важных проливах (это особенно грело военно-морское министерство)… В конце концов, Россия – великая держава, она вправе выйти на дальние берега! Тем более – ничем не рискуем, дело делает не государство, а какие-то «вольные казаки».
Опустим множество увлекательных подробностей, связанных с практическим исполнением ашиновского замысла. Главное, что в январе 1889 г. в Таджуре (сейчас это Джибути) с парохода «Амфитрида» высадилось человек полтораста во главе с Ашиновым – «вольные казаки». Реально – спешно набранный разношерстный люд (вплоть до одесских босяков). Плюс какие-то бывшие офицеры, всякие искатели приключений, несколько давних приятелей атамана.
Над ветхим фортом Сагалло (Ашинов уверял, что форт и окрестности выкуплены у местного вождя) взвился российский флаг. Ашинов объявил эту землю «станицей «Новая Москва». Отслужили молебен, расположились, начали осваивать пространство, закладывать сады…
Но ведь официально ашиновцы собирались в Абиссинию! В качестве духовной миссии (с ними были священники во главе с отцом Паисием). Как частные лица. А получалось, приезжие русские начинают пускать корни на чужой земле (Таджур был французской колонией). Александр III, изначально опасавшийся международного скандала, обозлился. «Скотина», «сумасшедший» – так он аттестовал Николая Ивановича.
И скандал начался. Занервничала Италия (она готовилась к колониальному походу на Абиссинию). Французы возмутились: мы обещали лишь пропустить миссионеров! Они предложили Ашинову снять флаг и уйти. Тот отказался.
Александр дал понять Парижу, что не будет возражать, если «дураков проучат».
5 февраля 1889 г. французская эскадра обстреляла Сагалло. Были убитые и раненые. Взятых в плен Ашинова и ашиновцев французы потом передали России.
Дальние страны
– Есть упоминания, что Ашинов закончил дни в сумасшедшем доме, – заметил в разговоре с «АН» кандидат исторических наук Андрей Луночкин, автор обстоятельного исследования этой эпопеи.
Но с Андреем Валентиновичем мы говорили не только об удалом атамане.
– Дал Маклай объявление в газету – тут же объявились две тысячи охотников сорваться в Новую Гвинею, о которой слыхом не слыхали. Бросил клич Ашинов – и полтораста спутников как с куста. Как прокомментируете?
– Ключевский когда-то сказал, что история России – это история страны, которая колонизируется. Незавершенный глагол, обратите внимание. Мысль о том, что где-то есть земля благодати, надо лишь подняться и ее найти, всегда сидела в русском крестьянине. Она у нас вообще в генетическом коде! Тут ведь что еще интересно. Возможности реализовать себя на новом месте тогда были. Осваивался, например, Дальний Восток. Но это же не так ярко! Да и иметь дело с российской властью – значит вновь получить на шею бюрократию, коррупцию… Лучше уж за морем.
– Миклухо-Маклай, Ашинов… Были тогда еще подобные авантюры?
– В 1886 году китайские и русские войска разогнали «Желтухинскую республику» – это под Благовещенском, места, где мыли золото бродяги. Часть «пленных» привезли в Россию. Известный мошенник корнет Савин предложил: а пусть эти разбойники под его, Савина, началом якобы по своей воле захватят для России Корею. Идея, понятно, не прошла, но характерно, что имела место.
– Показательно, что крест на предложениях Миклухо-Маклая и Ашинова поставил лично Александр III.
– А он исповедовал принцип: Россия не должна втягиваться в международные авантюры. Здравый подход. Единственный царь, при котором страна не воевала.
– Тяга к далеким берегам как генетический код – она исчезла с годами?
– Бросьте… Посмотрите на сегодняшние времена: сколько наших по миру разбрелось! Вроде бы в каждом конкретном случае – отдельная история. А в целом…
